«Свой среди чужих, чужой среди своих» — это культовый советский фильм 1974 года, снятый по повести «Красное золото» режиссером-дебютантом Никитой Михалковым. Картина, сочетающая элементы вестерна и психологической драмы, стала одним из самых значимых произведений советского кинематографа.
Действие фильма разворачивается в 1920-х годах в небольшом городке на юге России. Гражданская война закончилась, но ее отголоски все еще ощущаются. Группа бывших белых офицеров грабит поезд с золотом, предназначенным для голодающих. Пятеро друзей, бывших красноармейцев, оказываются втянуты в опасную игру, пытаясь вернуть золото и восстановить справедливость.
Читать: Как Эдуард Артемьев создавал гениальную музыку для кино?
Никита Михалков открыто признавался, что черпал вдохновение в популярных западных вестернах 1970-х годов. Особенно его впечатлял актер Клинт Иствуд. Под влиянием этих фильмов, Михалков загорелся идеей создать собственное динамичное кино, наполненное зрелищными погонями, драками и сложными постановочными трюками, а также яркими пейзажами, захватывающими конфликтами и интригующими сюжетами. «Мы были воодушевлены американскими прекрасными картинами. Мы были под обаянием этих образов вестерновых. Вестерн был наш любимый жанр, поэтому мы к нему тянулись. Но у нас получался истерн в результате. Но все фактуры, очень многие мы брали… даже костюмы – это навеяно было хорошим американским кино», — говорил Никита Сергеевич.
Идея фильма
Идея для сюжета возникла из небольшой заметки в советской прессе про золото, которое во время Гражданской войны большевики с риском для жизни привозили в сибирском поезде. В этой истории драгоценности неоднократно переходили из рук в руки, пока, наконец, не были перехвачены чекистами. С Эдуардом Володарским, приятелем по ВГИКу, Михалков написал на эту тему повесть «Красное золото». Затем они переделали повесть в сценарий, надеясь, как какой-нибудь именитый режиссер снимет по этому сценарию прекрасный двухсерийный фильм.
Но снимать фильм предложили самому Михалкову, правда он должен был уложиться в одну серию. Картину запустили, а потом остановили. Начинающего режиссера ждала служба во флоте, но от идеи фильма он не отказался. Хотя было немало вопросов к производству, поскольку бюджет был небольшим и не было неясно, где снимать.
Во время службы Михалков познакомился с Махмудом Эсамбаевым, побывав на его концерте. Известный танцор, узнав о проблеме выбора мест для съемок вестерна, рассказал о подходящих пейзажах Чечено-Ингушетии. «Приехали туда и действительно убедились, что все есть. Картина вся была снята там», — рассказывал Александр Адабашьян.
Актерский состав
Юрий Богатырев, сыгравший чекиста Егора Шилова, доказал, что актерское мастерство способно преодолеть любые сомнения. Решение режиссера пригласить друга на непростую и вроде бы неподходящую для того роль было смелым шагом. Актеру приходилось себя преодолевать. Доходило до абсурда, когда ударить Александра Кайдановского в кадре упрашивал не только Михалков, но и сам Кайдановский. «Я не умею бить людей и просто не могу ударить Сашу», — говорил он . Режиссер не выдержал и вспылил: «При чем тут ты, причем тут Саша?! Встречаются чекисты и белогвардеец. Это единственное, что должно тебя интересовать!».
«Он вообще открывал для себя другой мир, который был для него чужд совершенно. И то, что он сумел стать абсолютно убедительнейшим мачо, который не боится, говорит правду, который может постоять за себя с оружием в руках, который берет на себя ответственность. Он стал настоящим героем», — говорил Михалков.
Самым взрослым и опытным на съемочной площадке был Анатолий Солоницын. Он также был самым узнаваемым. Проработав над столь масштабным и глубоким проектом, как «Андрей Рублев», актер стремился попасть в молодежную киногруппу, где создание фильма воспринималось как высшая ценность, как смысл самого существования. А здесь еще Михалков пообещал ему самую большую оплату – 2000 рублей. Например, Александр Калягин получил 235 рублей, Константин Райкин – 504 рубля, Богатырев – 1102 рубля, а сам Михалков заработал 725 рублей за роль Брылова и 2800 за режиссуру.
На небольшую роль Ванюкина, начальника железнодорожной станции, режиссер пригласил Александра Калягина. «Калягин – большой артист. Когда мы работали даже в маленькой роли «Свой среди чужих», он был замечательным абсолютно. Потрясающий характер, бесстрашие быть смешным, грустным», — говорил режиссер об актере.
Очень самоотверженно, не жалея себя, работал Константин Райкин. В эпизоде падения с обрыва в холодную горную реку он мог попросту разбиться. Перед съемкой этого эпизода съемочная группа опустила в реку гирю, чтобы измерить ее глубину. «Мы опускали туда гирю, и она все глубже, глубже, глубже. Оказывается, просто ее сносило, а там было вот так (по грудь). Как он не разбился я не знаю», — вспоминал режиссер. Течение реки было очень сильным, да еще актер мог попасть в водоворот. Но отговорить Райкина от повторного дубля было непросто и все потому, что было такое отношение к профессии.
Места съемок
Казармы построили в павильоне «Мосфильма», в подмосковном Марфино сняли сцену проводов эскадрона красноармейцев, остальное — под Грозным и в районе Баку. А бюджет картины не изменился. Цветной пленки было в четыре-пять раз меньше, чем нужно. «Мы все трюки делали сами, много импровизировали. Нам выдали Кодак (пленку) всего десять коробок. Снять картину за десять коробок нельзя, поэтому придумывались истории экономить Кодак, снимать черно-белые куски, стилизуя под то, что это флешбэки. Сила наша была в легкости и безответственности», — делился Михалков.
Перед началом съемок актеры каждый день ездили на ипподром тренироваться. «То есть мы приехали на съемку уже абсолютно готовыми. Я мог спокойно, не держась за уздечки…», — рассказывал Сергей Шакуров, исполнивший роль командира эскадрона Андрея Забелина.
Опасная массовка
Сцену ограбления поезда снимали на черно-белую пленку, которой было достаточно, чтобы актеры могли импровизировать и что-то пробовать. Жители ближайших чеченских сел тоже участвовали в съемках и были в восторге от этого. Единственная проблема была в том, что они отказывались быть ограбленными, только членами банды. Еще спрашивали: «Вы оружие дадите или со своим приходить?». На самом деле, горячие кавказские парни были угрозой для снимающихся актрис. Только наряд милиции мог остудить их пыл.
«Милиция, безусловно, охраняла. Но там опасность в большей степени была для наших барышень, которые могли поначалу рискнуть – пойти вечером в магазин. Это всегда было рискованно, потому что вокруг этой турбазы, где мы жили, все время крутились джигиты молодые. Была у нас такая пышная блондинка, вот этой просто проходу не было. А когда приехала Михалковская будущая жена, манекенщица бывшая, тогда была еще действующая – тощая, высокая – эти ребята местные: «Вы что, на ней жениться собираетесь?»», — рассказывал Адабашьян.
Сам Александр Адабашьян, который был художником-постановщиком картины, неожиданно снялся в двух ролях. Сначала он – усатый господин в видениях Брылова, а потом он же, но без усов – его информатор. Актер, который должен был исполнить эту роль, не смог приехать на съемки, поэтому было дешевле и проще снять своего, чем искать кого-то другого.
Единственной крупной жертвой на съемочной площадке, по словам Александра Адабашьяна, была дореволюционная карета, которая неслась вниз по склону в конце фильма. «Мосфильм» просил вернуть ее в целости и сохранности, но она во время съемок известного эпизода развалилась. Дубль был всего один.
Читать: Как Александр Адабашьян стал «человеком-оркестром»?
«Мы были свободны, мы абсолютно не задумывались о том, что у нас получится. Для нас процесс был важнее результата. Может быть, поэтому получился такой результат», — говорил Никита Сергеевич.
